| |||
| Часть 1. |
|
У неё шла менструация, были неэпилированы волосы на ногах, и вообще не было настроения на секс.А он всё лез и лез, не обращая внимания на вышеперечисленные причины, назойливо взывая руками к сонному телу, уже не помня, зачем он начал. И она, зная, что он всё равно не отвяжется, решила быстренько отдаться, только бы оставил в покое. Она задавила окурок в переполненной пепельнице, опрокинув несколько соседних. Мерзкие червячки вывалились на одеяло, метя след пеплом. Она переставила пепельницу на пол, смахнула бычки и опрокинулась на их место с равной безучастностью в происходящем. Он победно улыбнулся. Скользя руками по телу, отправился наверх.Заусенцы отросших волосков были ощутимы уже даже мужской трудовой ладонью, но он не знал, как на это реагировать, и не реагировал вовсе. У баб вечно свои причуды. Лет десять назад,когда он, молодой голодный пэтэушник, трахал своих сокурсниц и страшеклассниц, ножки у них были естественного вида,как природа создала. И промежность терзалась наголо тупыми советскими бритвами только ради похода к гинекологу. Ну и что? Секс он всегда секс. Даже после смущенного стягивания шерстяных рейтуз и хлопчато-бумажного белья. Зато, какие были тогда тела! Не тронутые вечными диетами, шейпингами и псевдоэмансипацией. Они жаждали отдаться кому угодно в знак протеста против чего угодно. Сегодня девицы обходятся много дороже. Правда тогда девочки чаще делали из беременности повод для женитьбы. Так он и залетел под венец в расцвете лет и половой активности. Воспоминания о первой жене прервали его философствования, он включился в действительность. Руки механически ползали между плоскими, разлившимися по грудной клетке, грудями, обозначившими себя маленькими сосками. Он поднялся с пола и лёг рядом, одной рукой продолжая общение с телом, другой стягивая с себя джинсы. Заметив кисловатое выражение лица, принялся это лицо целовать, устремляя руку по дряблому животу (жертве прерванных гимнастик) в промежность влажную не от возбуждения, а от кровяных выделений. Её руки как лежали заложенными за голову, так и лежат, лишь иногда подрагивая пальцами. Казалось, она сейчас закурит от скуки. На целование, правда,отозвалась.Целовал он всё-таки обалденно. Но всё равно надоел.Увидев оживление на лице, он принял это за победу и, запустив руку в перекисноводородные волосы, другой быстренько впихнул в неё член. Пока не передумала. А теперь куда она денется? Вот и всё, поехали. Не любит, ну и не надо. Зато, кончает подо мной. Не уходит, хотя грозит который год, значит нужен.
Блондинка отстонала своё и,стряхнув его с себя,пошла мыться. Ну, прямо как в том анекдоте:"А поцеловать?" И вот лежит он, курит дрянь какую-то без фильтра, потому что денег опять нет, и не понимает, с чего ему так хреново-то, если он только что трахнулся? Докурив, он вяло встал,вяло оделся, лениво причесался, а она всё мылась. "Верёвки режет что ли? Нет, вон идет". "Иди домой",- приказным тоном звенит в тишине её голос. Да-а, вот куда меньше всего хочется-это домой.И не потому что пол второго ночи и зима на дворе. А потому, что своя семья - наименее приятное для него общество с тех пор как развёлся и был вынужден в неё вернуться.За скитания по бабам и друзьям от нежелания жить дома он был раз и навсегда поименован Бомжем. И вот сидит он в чужой квартире, на чужой кровати,четвёртый год рассчитывая на то,что они перестанут быть чужими. Вот она. Своя,но уже тоже какая-то чужая.Стоит и капризно смотрит. Худенькая, как подросток, мокрые белые волосенки, зарумяневшееся лицо без косметики. Вроде, должно быть приятно, но чего-то ни фига уже не цепляет. На ноге заметил свежий порез: ноги брила, порезалась. Волнуется или злиться. Ладно, хрен с ней, домой так домой. Купил пива (виват коммерцизации всей страны!) и побрёл самыми окружными путями к своему дому. Блондинкой она была натуральной. Для пущей убедительности осветлялась до снежно-белого.И была стопроцентной стервой.Эту характерную черту блондинки (по опыту знал) с переменным успехом маскируют под сексуальность. Мужики почему-то покупаются. Хотя уверены подсознательно или опять же по опыту, что самые страстные любовницы-брюнетки. Но "с блондинками веселее". Легче. А он был рыжий, открытый, нежный и озлобленный, из-за того, что в нём умирал романтик. Они в принципе не должны были жить вместе, но зачем-то тянули эту волынку уже не один год.Он реагировал на блондинок, как собачки Павлова на условный рефлекс,- членом, минуя мозг. Он был нужен им как удовлетворитель, они ему-как знакомый материал. Он понимал это, но всё равно продолжал реагировать. Они его не любили, не понимали, не имели с ним ничего общего, не могли дать ему ничего кроме секса. Для кого-то и этого было бы сверхдостаточно. Но для него - уже нет. Он это понял благодаря одной рыжей подруге. И то, что она поняла его с полуслова, а Блондинка так и не смогла за три года, его угнетало. В состоянии маяты и неопределённости он прожил ещё год, наделав новых ошибок с новыми блондинками. Но Рыжая оставалась в его жизни независимой постоянной величиной, приятно не напрягая своим дружеским присутствием. Он догадывался, что она его любит. Ну ладно, знал наверняка. Догадывался по взглядам и убедился по сексу. Не с первого раза, но зато уж потом от всей души отдается только влюблённая женщина. И возится с тобой пьяным и не могущим, но хотящим до потемнения в глазах. И поднимает и доводит до победного конца. И даёт выспаться утром. И при следующей встрече не бросается принародно на шею, а непринужденно приветствует, будто ничего и не было, потому что это не общественное достояние, а их личное дело. И ты хочешь всё снова. Конечно, он знал. Но делал вид, что лишь догадывается, потому что не знал, что с этим делать. Так свободно, самодостаточно, ни к чему не обязывая, его никто не любил, даже мать. А она любила. А он опять повёлся на блондинку, её подругу, неожиданно вернувшуюся из прошлого. Не на долго. Рыжая даже не обиделась на него, но не простила ей. Она нена-видела блондинок, особенно крашенных, намеренно принимавших глупый облик для отлова самцов.И Крашеная Блондинка была отодвинута на задний план,обратно в забвение, что облегчило жизнь всем. И Бомжу в частности, продолжавшему общаться с Рыжей и испытывавшему неприятную неловкость, переходящую в вину,при упоминании Крашеной. Трудновато, мягко говоря, было бы их видеть вместе. Приближалась череда новогодних праздников, начинавшихся днём рождения Ры-жей.Она созвала всех своих любимых людей,не взирая на то,что некоторые из них даже толком не знают друг друга.Она обожала большие сборища и страдала манией знакомить друг с другом всех, с кем дружила. И вот почти два десятка ртов поглощают еду.Уже не произнося тостов в её честь, пьют пока пьётся.Голдят о своём. А она наслаждается этим хаосом,как творец своим произведением. Вот они, любимые, родные, поедают всё так, будто месяц сидели на хлебе и воде; пьют всё подряд,словно печень меняют,как бельё.Кто-то уже запирался в ванной и возвращался за стол бледный ликом,как юный вампир.Кто-то уже не в попад подпевает магнитофону. С другого конца стола затягивают что-то своё. Кто-то травит анекдоты,один другого пошлее,пьяно извиняясь перед дамами.Дамы блестят глазами,как ведьмы на шабаше, пьют вино из заляпанных губной помадой фужеров, и великодушно прощают пошляков,хохоча на их шутки.Кто-то уже путает пепельницу с блюдцем, сам же и выковыривает окурок из оливок, думая, что никто не видел. Видели все, но всем уже по фигу. Не насрал же он в эти оливки, а всего лишь бычок затушил.Да и не едятся они под водку. Девчонки такие все румяные,красивые. Ребята такие все весёлые,разные.И всем хорошо,хотя повод уже забыт.Люди потому что все хорошие, душевные собрались. И бросается в глаза отсутствие белокурых нимфочек. Самые светлые здесь - русоволосая Люка и светло-рыжая Цыпа.Здесь не любят блондинок.Суровой презрительной нелюбовью.Заслуженной при этом. Что отличало эту компанию, так это категоричность суждений. _____________________________________________________________________________________ |
| Часть 2. |
|
В разгар веселья раздался телефонный звонок.На него обратили внимание лишь потому,что,вроде, звонить уже было некому: все и так находились в квартире, постепенно приближаясь к блаженному состоянию пофигизма относительно ночлегане важно как спать, главное-лишь бы никуда не идти. Но Рыжая подозревала, кто мог звонить, и пошла к телефону из циничного любопытства.Мишель и Леди Джейн заметили, как прищурились её глаза, и губы с полу съеденной помадой из благодушной усмешки скривились в хищную ухмылку. Если б они этого не заметили, не стали б прислушиваться, переглянувшись многозначительно и по нетрезвости неконсперативно откоментировав. Так что, кто-то ещё для пущего удобства вести беседу приглушил магнитофон. Правда, тут же сработал один из законов великого соотечественника: убавившиеся звуки музыки тут же прибавились в возмущенных воплях. Но были зашиканы и дружеско-вежливо обматерены третьими голосами, взывавшими к улучшению условий ведения телефонной беседы, а соответственно, и её прослушиванию. Благодаря этой кутерьме порывов начало оной беседы никто не услышал, но зато прозвучавшая в относительной тишине фраза застопорила все остальные звуки, кроме одинокого магнитофона.
- Да? Ты знаешь,у меня пока больше нет мужиков, с которыми ты еще не успела переспать. Кто-то зафыркал от сдерживаемого смеха,кто-то нехорошо усмехнулся,кто-то понял,о чем речь, и попытался увеличить громкость магнитофона.Его шлепнули по ру-кам, поблестели на него хмельными взорами и налили водки, чтоб отстал. Рыжая из коридора слышала, что происходит в комнате, и упивалась идиотизмом происходящего, не переставая слушать и трубку. Трубка фальшиво-наивным голосом Крашеной Блондинки уверяла,что ни с кем она из её мужиков не спала. Рыжая хотела бы, что б это было правдой, но точно знала, что это не так. Оскорбления самых изысканных форм скакали в её подогретом алкоголем разуме, затеяли чехарду и никак не строились в четкое обвинение. И тогда Рыжая под давлением слушающей тишины в комнате и демонстративно-обиженного молчания в трубке выдала самое простое и самое прямое измышление: - Так, ты любишь театральные сцены, я склонна к завышению,поэтому решим этот спор раз и навсегда таким манером. Поклянись,- она задумалась чуток.- Жаль,мать умерла.Поклянись жизнью своего мужа,-все, кто был в курсе семейной чехарды Рыжей, Крашеной и их переходящего из рук в руки Мужа, обалдели от жестокости условия,- очень хочется верить,что хоть жизнь его тебе дорога,поклянись жизнью своего мужа,что не занималась сексом с Бомжем. Некрасиво поступала Рыжая. Знала это. Но уж очень её достало быть хорошей и прощать подлость крашеным блондинистым сукам, пытающимся изображать подруг и держащим курс на ширинку её возлюбленных. И наслаждаясь отвратительностью своего поступка и необратимостью его последствий, включила "громкую связь". Несколько пар глаз переключились на Бомжа.Кое-кто примерил ситуацию под себя и даже пожалел Крашеную. Остальные, их было большинство, испытывали неловкость и даже стыд, будто сами виноваты. Они не привыкли ещё к честности, оправдывающей жестокость, и помноженной на публичность экзекуций. Сквозь шелест помех раздался голос, пытающийся изобразить снисходительное презрение: - Клянусь. - В чем? Полностью,пожалуйста,-холодно потребовала Рыжая и Крашеная почему-то подчинилась. - Клянусь жизнью моего мужа, что не занималась сексом с твоим Бомжем. Довольна? - Да,-монотонно произнесла Рыжая.-Теперь,если он умрёт,мы будем знать,почему. Я всё равно тебе не верю, но за представление спасибо. Публика рыдает. Рыжая отключила линию,глубоко вздохнула и вошла в комнату. Грибоедов со своей немой сценой "Ревизора" отдыхал.Гости являли собой единый стоп-кадр, который дышал и моргал, нацелив в её сторону все свои блестящие глаза. Она молча ответила устремленному на неё единому взору действием,которое никто не понял.Аккуратно, но весьма тщательно она стирала с губ остатки помады, как будто на них осел неприятный разговор. - Ну, ты и стерва,- злобно произнес Бомж, мрачнея взглядом. Кто-то хмыкнул с сомнением. - Нет,-устало вздохнула Рыжая.-Но так,-голос вмиг стал упругим и чужим,- будет с каждой сукой, которая попробует испортить мне жизнь. Она подошла к столу и опрокинула в себя невыпитую Бомжем водку.Он резко сорвался с места, больно задев край стола, и исчез в коридоре. Сердце замерло в предсмертной судороге при мысли, что это был последний раз, когда она видела любимого.Но уши вернули важный орган к жизнедеятельности: по характеру звуков выходило, что он не ушел дальше кухни, и в настоящее время зачем-то открывает балкон. - Всем сидеть,- скомандовала Рыжая, резко прибавив громкость магнитофона, так, что кое-кто нервно подскочил, и моментально переместилась в кухню. Бомж злобно курил на балконе. Она не могла видеть его лицо, но от него исходило его настроение так, что его нельзя было не почувствовать. Сгорая от смеси самодовольства и стыда, она подошла к нему сзади и обняла. А плевать она хотела на его злость. А если Крашеная не соврала,то тем более всё нормально. Она ожидала чего угодно - от понятного одергивания до киношного скидывания с балкона - кроме того,что он сделал. Его вспотевшая ладонь сжала её руки,сплетенные у него на груди. Она хотела бы, что б вторая рука выгнулась назад и погладила её по голове,но та,увы, была занята сигаретой, с которой он не спешил расставаться, вдумчиво затягиваясь и медленно выпуская дым. В комнате тем временем стало совершенно ясно, что веселье бесповоротно разрушено и зря делались прицелы на спальные места - придётся переться домой. НО (!) переться не просто так, из-за протухшего празднества, а из благородных порывов. Потому что, смекнули друзья верные и чуткие, лучше им уйти,оставив хозяйку со своим объектом переживаний, чем он уйдет, оставив их с ней. И поэтому организованной толпой гости спешно оделись, не погнушавшись допить на посошок всё, что было на столе,уже в одежде передавая стаканы и рюмки через стол из комнаты в коридор, и распихав фрукты по карманам в качестве утешительного приза в дорогу, так же организованно,как-то даже не шумя, ушли не прощаясь,оставив на столе благодарственно-извинительную записку, запечатленную на салфетке. - Тебе обязательно было это делать? - отбрасывая окурок, но не поворачиваясь, спросил Бомж. - Да, - тут же ответила Рыжая, не поднимая головы с его спины. - Ну и че, легче стало?- ехидно уточнил он. - Да,- твёрдо отозвалась она.- А ты-то чего завёлся? Если она не врет? Он не отвечал, а она и не надеялась на ответ.Она вообще уже ни о чем не могла думать,замерзая на декабрьском ночном холоде и пропуская алкоголь в мозг. - Не обижайся,- тихо сказала она в спину. - А я и не обижаюсь.Меня трудно обидеть,- дежурной фразой отозвалась спина. - Не уходи,- попросила Рыжая ещё тише. Он обернулся. Обнял её. - Пойдем, холодно. Она так хотела,что бы он еще и поцеловал её.Но он, видимо, счел это лишним. Подозрительное отсутствие присутствия сбило ход наладившихся мыслей, а картина покинутого стола ввела сначала в ступор,а потом в нервный смешок. Смех повторился,но уже с ироничной интонацией, по прочтении записки. - Пойдем спать.Завтра уберём,- как ни в чем не бывало предложила Рыжая. - Спать?- уже лукаво улыбаясь, уточнил Бомж. - Спать. Сейчас - спать. Остальное завтра, на свежую голову. Он смиренно пошел за ней в спальню, зная, что сейчас спорить бесполезно, но зав-тра она обещание выполнит. Эта определенность устраивала и успокаивала. И он моментально уснул, едва они уютно улеглись, обнявшись. И в последний раз увидел свой навязчивый сон про ту злополучную ночь, которая не давала им покоя. _____________________________________________________________________________________ |
| Часть 3. |
|
...Он целовал Крашеную Блондинку, она картинно отдавалась.Всё шло к задуманной цели, но что-то было не так, что-то ему не нравилось.Ну, то,что он был изрядно пьян - это ему было не в новинку, что подруга не далека от его состояния - так это всегда было только к лучшему: меньше воспоминаний.Но что-то слишком она технично всё делает, как по схеме. И как-то уж очень быстро "снялась". Ладно, по ходу дела разберёмся. Главное - успеть...
Бурная прелюдия секса, разыгрываемая по правилам западного кино в декорациях пост советских квартир, выглядит нелепо, если б было кому смотреть. Ой, как хочется русским девочкам походить на экранных сексопилок, ой, как хочется. И помещаются пышные славянские тела в ажурные трусы и лифчики, комбинашки из псевдо-шелка, уподобляющие пышных девочек гусеницам из мультиков. Зато “как у них”,зато “сексуально”.Теперь все это красиво снять,раз уж куплено и напялено. Красиво редко получается по двум основным причинам. Первая:партнер уже в том состоянии возбуждения или опьянения, что ему все равно, что на вас-главное быстрее снять. Вторая: снять красиво не все умеют, стеснение прячут под псевдораскованностью и получается дешевая пошлость. Естество нынче не в моде. Нужны шелково-ажурные блондинки, подавляющие мужчину. А почему бы не выйти из ванны в тоненькой хлопчатобумажной ночнушке чуть налипшей на влажное горячее тело. Подойти к нему ,пусть слегка помятому, пахнуть на него не дорогим парфюмом (в котором он все равно ни черта не смыслит),а свежестью чистого тела. Тела, которое проглядывается сквозь тонкую ткань, обволакивающую набухшие соски и округлые бедра. Тела, которое мягкое и доброе на ощупь. Пусть он ощутит Ваше смущение, пусть благородно избавит от него, пусть почувствует себя Мужчиной. Дайте ему уверенность,что хотите Его, а не полового акта. Но ведь нет! Стоит вот вся скользкая от шелка и электрическая от синтетики. Заигрывающе снимает блузку, джинсы, делая глазами многообещающие пасы, мол, хо-хо,дальше больше. И он сдирает с себя свитер, стягивает джинсы,трусы, носки, не дожидаясь, когда это сделает за него она, и занимает исходную позицию в постели. А она все что-то снимает,вертится,как будто оттягивает момент,ожидая чего-то своего. В конце концов, он затаскивает ее в постель,небрежно освобождая ее от последних элементов одежды. Окидывают друг друга оценивающими взглядами. Ни за чем, просто так, что бы знать, куда руки девать,а куда нет. А вовсе не из желания эстетического наслаждения или довозбуждения. Она смущена: он посадил ее напротив,а это не самая удачная поза для полного тела. Из-под кругленьких грудок вытекает складка жира, из-под нее еще одна, опоясывающая талию. Она пытается втянуть живот, но излишки все равно остаются. Он привлекает ее к себе, обнимает, но она напряжена и следит за каждым его прикосновением, отвечая не лаской и податлтвостью, а напряжением мышц.Он укладывает ее на кровать, она наконец расслабляется, но возбуждение какое-то фальшивое. Он-то готов ее взять хоть сейчас, но она совсем сухая. Ему неприятно целовать ее в губы: изо рта плохо пахнет, нездоровое дыхание смешивается с запахом пива, вызывая у него предательские позывы к рвоте. Тогда он перемещает свои усилия в промежность, не очень удостаивая вниманием грудь. И к своему удивлению получает отказ. Сбитый с толку, начинает задумываться, а надо ли это все вообще было затевать. Пыл как-то утихает. Крашеная решительно, но не сильно-то вдохновляясь, меняет роли и начинает заниматься его еще готовым,но пообмягшим членом. Больше из брезгливости,чем из осторожности,напяливает на него презерватив, разевает ротик, но не успевает что-либо сделать, потому что звонит домофон. С боевой готовностью вскакивает, говорит что-то, открывает кому-то дверь. Зачем?! Это Рыжая с бывшим своим, а будущим Блондинкиным Мужем. Воспылавший ревностью жених приперся наказывать соблазнителя невесты.(Почему не невесту?) А Рыжая, преисполненная опасения за жизнь Бомжа,увязалась за ним. Опасения имели смысл: Муж собирался Бомжа убить. Ну, если не убить, то сильно покалечить. А Рыжая сейчас была единственным человеком в мире, способным его сдержать.Ведь глупый Муж не составлял себе труда догадаться,что все это специально придумано Крашеной, что бы проверить и без того широкие границы его терпения. Вот Рыжая вмешалась не по сценарию: обиделась, что выбор пал на Бомжа. Ничего не понимающий Бомж начинает одеваться. Блондинка накидывает халатик на демонстративно голое тело и идет открывать дверь.Они о чем-то говорят,уходят на кухню. Он сидит как идиот на кровати, недоумевая, почему Крашеная не послала ночных гостей вслед за ветром или хотя бы не задала резонный вопрос: “Какого хрена приперлись?” С кухни звучат голоса, звенит посуда, шумит электрочайник. Обалдели совсем, что ли? Чаю пришли попить в два часа ночи!? Он, пересиливая нежелание, идет на кухню хотя бы за тем, что бы быть в курсе дел этих сумасшедших. Застает дивную картину: в дым пьяная Рыжая пьет кофе, не далёкая от её состояния Крашеная, суетится по кухне, а Муж бледно-зеленого цвета молча подпирает стену, наблюдая все это. При виде Бомжа глаза Рыжей приобретают осознанное выражение - это искреннее сожаление о вынужденном вторжении и одновременно покровительственное снисхождение, причину которых она объяснит ему позже. Будущий Муж становится совершенно стального цвета при виде цели и взглядом Терминатора уже снимает с Бомжа мерку для гроба.Происходит светский разговор двух сумасшедших, и не выдержав,Крашеная Блондинка выгоняет Рыжую с Бомжем в комнату, что б не мешали выяснять отношения с будущим мужем. Спиной Рыжая слышала, что началась, согласно сценарию, кульминационная сцена под рабочим названием “Не хера за мной следить!Немедленно извиняйся!” Окончательно сбитый с толку Бомж возвращается обратно в комнату, пытаясь хоть что-то понять. Рядом плюхается Рыжая и пытается хоть что-то объяснить. Сквозь общий пьяный сумбур они понимают только одно – как же хочется спать! Как хочется послать этих придурков на кухне куда подальше с их латино-американскими страстями и заснуть.Но Бомж впадает в состояние “а-да ни хера!” и сквозь хмель и сон зачем-то хочет разобраться в истинной причине присутствия здесь Рыжей, а она искренне пытается ему объяснить всю сложность отношений в их треугольнике. Но ей это плохо удается, потому что умные мысли и длинные слова язык уже отказывается высказывать. Приходится всё упрощать и сокращать. А это утомительно и не совсем понятно. Но Бомж все-таки что-то улавливает, и Рыжая успокаивается. Они мирно задремывают, потому что больше им делать все равно нечего, а хмель уже взял верх над мозгом, и руки не ручат, а ноги не ножат. И вообще, утомило все это. Голос Мужа холодом железа вернул в реальность, позвав Рыжую: - Поехали, домой отвезу. Она покорно встала и неровно побрела в прихожую. Мучительно долго обувалась, зашнуровывая сапоги под тупыми взглядами трех пар глаз, бурча под нос. Размашистым жестом одела пальто, на минуту оживившись лицом, извинилась за вторжение и уцокала каблучками под аккомпанемент тяжелой поступи Мужа. Всю эту картину Бомж наблюдал уже лежа.Когда Блондинка закрыла дверь, он пожалел,что живет далеко и его некому отвезти домой. Немедленно. Она подошла, что-то заворковала о продолжении прерванного, но он окинул ее суровым взглядом сонного зверя, потребовал разбудить в семь утра и тут же уснул прочь из неприятной реальности. Она разбудила его,как он просил.Он тупо встал,умылся.Выпил кофе,тупо собрался, не приходя в себя попрощался, и уехал. И забыл это, как будто ничего не было. Правда, в снах иногда приходилось все переживать заново и просыпаться, как тогда, с мерзким чувством отвращения к женщине, с которой переспал, и к самому себе. Он вздрогнул во сне и проснулся.Чего проснулся? Кажется, гадость какая-то приснилась. Какая? Не важно. Рыжая не проснулась? Нет. Спит. Дышит так тихо-тихо, что даже не слышно. Если б не чувствовал кожей ее теплое дыхание, испугался бы. Нет, она здесь, рядом. Своя, домашняя, мягкая и горячая. Он, не разрушая дрему, погладил тело насколько хватало руки. Она пошевелилась во сне. Не напряглась, не стряхнула руку, а сладко вздохнула, еще крепче обнимая его, еще сильнее утыкаясь в шею. Он поцеловал ее волосы, тоже сильнее прижимаясь к ней, и уснул, так и не додумав ответ на вопрос, зачем он столько времени потратил на всяких блондинок… 14.11.2000г. _____________________________________________________________________________________ |
| Главная |
| Cтихи |
| Проза |
| Назад на КсанкаOwl |
| Беседка (она же Книга отзывов) |
