Интерьер обычного пост-советского гостиничного номера всегда уныл и удручающ без жильцов. Посетитель же создаёт ему лицо, а особенно талантливый - и душу. Обстановка творческого беспорядка и спонтанного секса резко диссонировала с бледно-зелеными стенами и серыми ковровыми дорожками. И лицо номера было перекошено в сладком страдании. Утром он, убранный, очищенный от остатков еды и бутылок, страдал. Всю ночь здесь веселились пять замечательных людей. Правда, один подпалил край шторы, а еще одного вырвало на пороге ванной. Ну, не донес человек, всяко бывает. Спасибо, что не на ковер или кровать. А с линолеума убирать легче. Чем он и был наказан весёлыми друзьями. Как они пили! Как дышали. Вдох-глоток. Выдох-глоток. Как будто утро никогда не настанет со всеми похмельными последствиями. Но оно неминуемо подбиралось. И когда начало светать, трое ушли по своим номерам. Двое остались, потому что номеру были хозяевами, а друг другу почти супругами.
Первой проснулась она: молодая женщина лет 25, пышных форм, красивая, если б не похмелье. Открыла припухшие веки, облизнула пересохшие губы, поморщилась, зевая. Повернула голову в сторону своего любого. Тот спал крепчайшим сном, из которого его всегда так трудно вытащить. Она было приютилась у него на плече, но снова поморщилась и легла обратно: запах перегара, который он выдыхал, вызывал тошноту. Мужчине было около 30 лет, средней плотности, недели две небрит, длинноволос. Красив, даже не смотря на похмелье. Так они пролежали некоторое время. Она, проснувшаяся, пытающаяся себя поднять, он, спящий и не подозревающий, что через два часа надо выезжать. Оба рыжие. Оба «безбашенные».
Она нашарила рукой стакан с водой на тумбочке, аккуратно поднесла к лицу, приподнявшись на другой руке. За несколько секунд стакан был осушен и уронен под кровать. Тупым стуком об ковролин он оповестил о своем местонахождении, но не обиделся. За свою жизнь в гостинице он и не такое видывал.
- Ё,- выдохнула женщина, прислушиваясь к своим ощущениям в организме. Повело. Как будто не воды, а водки выпила. Тем не менее она заставила себя сесть.
- Какой кошмар,- пробормотала она, приходя в себя, и всё сильнее ощущая последствия веселой ночи. - Ладно, прорвёмся.
Она взяла телефонную трубку, откашлялась, размягчая голосовые связки, но напрасно. На том конце провода всё равно не поняли,что этот хриплый рык означал «аллё». Она откашлялась ещё и на этот раз уже обрела похожий на человеческий голос, которым смогла ответить на приветствие:
- Доброе,- она изо всех сил старалась придать голосу мягкие миролюбивые оттенки.
- Можно в 27 номер воды минеральной и чего-нибудь из поесть?.. Давайте бутерброды... Десять... Газированную. Большую. Да, двадцать седьмой. Спасибо. Она положила трубку, уже обретя ясность мышления и почти нормальный тембр голоса. Посмотрела на спящего спутника. Жалко его будить, конечно, но если сейчас не начать, то через час ногами не растолкать. Она наклонилась над ним, поцеловала колючую щеку, позвала по имени. Тихо. Повторила. Завозился, засопел, сбившись с сонного ритма.
- Игорь. Игорёжка.
- М-м,- наконец тихо промычал он,обзначая, что слышит, но просыпаться не собирается.
- Просыпайся потихоньку. Через пол часа буду тебя поднимать.
Он недовольно буркнул что-то невнятное и перевернулся на бок, закрываясь одеялом, выражая тем самым всё своё отношение к обозначенным перспективам.
- И нечего бурчать, - она весело поцеловала его в скулу и слезла с кровати.- Просыпайся.
Как была голая, она прошлепала в туалет, потом в ванну, включила горячую воду, что бы согреть холодное кафельное помещение. За шумом воды и мыслями не сразу услышала стук в дверь. Быстро метнулась в комнату, разворошила кучу одежды в поисках рубашки, которая покоилась, конечно же, в самом низу.
Рыжее лохматое существо явно женского пола открыло дверь номера,из которого жестоко пахнуло перегаром.
- Доброе утро,- вполне твёрдо и мирно изрекло оно, смотря из-под челки припухшими глазами.
- Да день уж,- улыбнулся юноша в мятой одежде, символизировавшей форму обслуживающего персонала, сделав попытку вкатить столик в номер.
- Не надо, я сама возьму.
- Да?- с интонацией «ну-ка» произнес юноша, смотря на незастегнутую рубашку, сведенные края которой она держала рукой.
- Да,- ехидно повторила она,повернулась боком, демонстративно застегнула несколько пуговиц, после чего бодренько подхватила пластиковую бутылку и тарелку с бутербродами а-ля советский буфет.- Сейчас.
Расплатившись с бодрым до омерзения юношей, она тут же припала к минеральной воде. Теплая. Вот мерзость. Слава Богу, в номере имелся маленький холодильник. В нем обнаружилась каким-то чудом уцелевшая или припасенная бутылка пива. Добавив ей в компанию минералку и бутерброды, она отправилась под вожделенную воду, неровно льющуюся из щербатого ржавого душа в ванную, которая давно перестала быть не только белой, но и желтой.
Из ванной она вышла уже не мертвенно-бледная, а подрумянившаяся, хоть всё ещё и недовольная своим самочувствием. В нос ударил резкий запах, которого она доселе не замечала, будучи одним из двух источников оного. Решительно распахнув окно, припала к свежей струе весеннего ветра. Блаженство души контрастировало с вино-водочными брожениями в теле. Она бросила взгляд на будильник: нет, самой не переварить за час. Глянула на хоровод бутылок, выстроенных под окном. Обалдеть. Неужели столько можно выпить,пусть даже впятером,и выжить. Нет, печень у меня одна, надо ей помочь, решила она. Снова удалилась в ванну. Сквозь шум воды несколько минут доносились звуки радикального метода чистки организма. Потом снова пошуршала зубная щетка, и тишина наполнилась блаженством. Обмотанная полотенцем, с бутылкой минералки вошла она в комнату и плюхнулась в потертое кресло, обтянутое черным коже-дермантином. Снова бледная, но зато ожившая, со здоровым блеском в серо-зеленых глазах. Смакуя каждый глоток, попила чуть поостывшей минералки, нашарила под креслом свою сумку, извлекла из неё косметичку и принялась придавать своему припухшему лицу презентабельный вид.
- Игорёк!- позвала она с места, не отрываясь от процесса.- Игорь!
То же вопрошающе-недовольное мычание в ответ.
- Просыпайся. Через пол часа выходить.
Возня с боку на бок была ей ответом. Она по-доброму усмехнулась и продолжила своё занятие: всё-таки в трезвом виде не так пофигистично относишься к своему внешнему виду, особенно когда затираешь следы похмельного утра. Но через обещанный срок она, цветущая и находящаяся в наилучшем расположении духа, присела на край кровати, и поцеловала в шею. Он замурчал, как довольный кот, но воняло от него, как от дохлой рыбы.
- Просыпайся,- мягко, но настойчиво произнесла она.- Ехать на площадку через пол часа.
- А почему,- еще сонным, но уже лукавым голосом заговорил он, переворачиваясь на спину,- почему всё время пол часа?
- Чтоб тебя напугать. Хотя это бесполезно.
- А на самом деле до выхода сколько?- спросил он, смотря только одним глазом:для двух было слишком светло, и прорезало до самого мозга.
- Три метра,- усмехнулась она.- Около часа. Как раз тебе очухаться, помыться, перекусить чего-нибудь.
- И сексом заняться,- продрав второй глаз, по-кошачьи добавил он.
- Ага. Ещё какие будут предложения?
Она отбросила его руку, совсем не сонно ползущую к внутренней стороне бедра.
- Ну мы быстренько.
- Вот именно, что «быстренько» не хочется. Ну, Гарик!- опять скинула настырную руку.-Вставай. От тебя пасет перегаром.
- А я зубы почищу.- уступчиво заявил он, улыбаясь.
- От тебя в с е г о. Всё. Хватит.- она быстро наклонилась, чмокнула его в губы и пружинисто выпрямилась.- Вставай, иди мыться. А я ребят проведаю: может, они еще дрыхнут, не дай бог. Тебе пива или минералки?
- Не знаю.- он потянулся,потом нашарил рукой сигареты и зажигалку. Смотрел.
- Ладно. И то и другое в холодильнике,сам решай.Там еще бутерброды. Неталантливые чуток, но всё ж еда. В городе пообедаем после репетиции.
Она уже собиралась встать, но он наклонил её к себе и поцеловал, выражая благодарность за заботу о нем любимом. Как не был приятен его жест, она скоро отстранилась: запах перегара выжигал всю нежность на корню.
- Всё. Подъем.
Он ограничился пока тем, что сел в кровати и закурил.
- Чо ты такая бодрая?- с деланным недовольством бросил он ей в спину.- Сама выспалась, а меня всё утро дергала. Кстати, а чо ты в моей рубашке?
- Жалко?- крикнула она из коридора, обувая сапоги.
Живот крутило от голода, но она не позволила себе поддаться искушению съесть хоть один бутерброд, зная по опыту, что будет хуже, надо часика два потерпеть.
- Черт, надо столько выжрать,- слышалось из комнаты.-Как выступать будем?
- Как я снимать, так и вы выступать,- тихо ответила она,не расчитывая, что будет услышана.
- Да чо там сложного, кнопочку нажимать?
- Я бы попросила.
- Попроси.
В ответ хлопнула дверь.
Он улыбнулся. Их отношения были своеобразны и тем приятны. Её присутствие его стимулировало. Она была его музой. И поэтому он считал, что это даёт ему право иногда её мучить. За то, что сам мучается, когда ее нет рядом.
В горле запершило, он закашлялся обычным уренним кашлем курильщика. Сплюнул прямо в пепельницу, которую держал в руке, затушил сигарету и побрел в ванну.

В номере 28 на стук не отвечали. Она постучала сильнее. Тихо. Постучала кулаком. Тихо. Разик пнула дверь ногой, воровато оглядываясь. Тот же результат. Уже хотела уходить, но для очистки совести нажала на ручку двери. Та мягко просела, щелкнула замком. А ларчик просто открывался.
Знакомый запах ударил в нос, сонная тишина - в уши. Она снова постучала по двери и захлопнула её специально громко. Постель заскрипела и недовольным хрипом спросила:
- Кто там ещё?
- Врач Похметолог,- весело ответила она куче из одеяла, покрывала и подушки, скрывавшей обладателя голоса. Она боролась с искушением и здесь тоже открыть окно, но не было уверенности может ли она здесь так же хозяйничать. Поэтому просто оповестила то, за чем пришла:
- Сам просил разбудить, если проспишь. Проспал. Через час на площадку, а вы все дрыхнете.
Куча завозилась, недовольно ворча и являя поочередно фрагменты мужского тела.
Тело явно искало выход, но руководимое похмельным мозгом, не справлялось со столь сложной задачей. Тут раскрылась дверь, в комнату впорхнула белокурая нимфочка местного пошива, бодренько щебеча:
- Ой, Сашуль, я очки забыла.
- Опа,- констатировала без удивления подруга.
Блондинка больше трёх секунд не смогла изображать замешательство и процокала к тумбочке у кровати. «Сашуля» тем временем, не найдя выход, скинул с себя злобное постельное убранство, не желавшее выпускать его. Увидев девчушку около кровати, он был сильно удивлён.
- Ты ж ушла,- неверным голосом заметил он.
- Я очки забыла,- она нацепила на голову очечки а-ля кот Базилио и выпорхнула из номера будто и не было её. Как, видимо, и предполагалось в первый раз.
- И когда ты успел?- удивилась подруга.
- Да, ладно,- несколько смущенно произнес Саша, зато ничуть не смущаясь того, что он абсолютно голый сидит по-турецки на кровати перед женщиной. Пусть и знакомой, но не на столько.
- Ладно. Я ничего не видела, ничего не знаю, ничего не скажу. От жен тоже надо иногда отдыхать, особенно от твоей. Извини.
Она всё же открыла окно. Он иронично усмехнулся. Закурил, одновременно пытаясь привести в порядок спутанные волосы. С сигаретой в руке как-то не очень получалось. То пепел сыпался на голову, то огонёк обжигал вторую руку. Потешив себя наблюдением оной сцены, она добавила:
- Кстати, голову не мешало бы помыть. Фен у меня есть, если надо. Давай, вставай, Саш. И если поторопишься, застанешь пиво и бутерброды. Если Гарик всё еще не смолотил. Заходи вобщем.
Она отправилась дальше. Постучалась в номер барабанщика и крайне удивилась быстро открывшейся двери.
- Привет,- бодро улыбнулась небритая припухшая физиономия хозяина.- Заходи.
- А Дюша встал, не знаешь?
- Встал,- радостно раздалось из комнаты.
- О, ну хоть кто-то меня сегодня порадовал.
Она пошла вслед за барабанщиком в комнату. Проходя мимо туалета, уловила острый запах радикального способа вывода непереваренного алкоголя из организма. Оставила без комментариев.
- Вы выспались хоть?- спросила она, смотря на Андрея, натягивавшего новые струны, красивого в любом, даже в самом наипьянейшем-похмельно-опухшем состоянии.
- Да вроде. А Шурик встал?
- Встал,- усмехнулась она.- Но не проснулся.
- Чо, эту видела что ли? -угадал барабанщик.
- Ну, Юр,- укорил гитарист, на секунду подняв свой дымчато-голубой взор,- он же просил.
- Ничего я не видела. Я обещала,- она чуть помолчала и в сердцах добавила:- Я только не понимаю, почему всегда блондинки!?
Две пары глаз уставились на неё, явно не разделяя её непонимания.
- Ладно. Пойду Гарика контролировать, а то опять спать завалиться.
- Он встал? - спросил гитарист, докручивая последний колок.
- Пытался обозначить. Кстати, если хотите, пошли к нам. У нас минералка есть и подсохшие бутерброды из местного буфета.
- О, пойдем,- радостно согласились два голоса.

Когда честная компания ввалилась в 27 номер, Игорь, развалясь в том же кресле, что и его спутница ранее, задумчиво курил, одновременно суша феном волосы. На столике рядом стояла початая бутылка пива и тарелка с четырьмя бутербродами.
- Ты специально оставил или съесть не успел?- съехидничала подруга.
- Специально,- великодушно ответил Игорь, выключая фен.
Гитарист, увидев его одеяние, хохотнул и «одобрил»:
- Твой фасончик.
- Это он в ответ на то, что я его рубашку одела.
Был у них свой прикол - носить иногда одежду друг друга. Сегодня ограничились скромным обменом рубахой и свитером. Правда, её тонкий черный свитер был откровенно женским: на подплечниках и приталенный.
Ребята съели по бутерброду, запили пивом, передавая бутылку из рук в руки.
Сразу как-то потянуло на улицу. Этак поближе к пивным ларькам.
Пришел Саша, помятый, хмурый и с немытыми волосами, собранными в хвост. От бутербродов отказался, а пиво бессовестно допил.
В город захотелось еще сильнее.
- Ладно, по коням,- решительно скомандовал Андрей.
Все бодро двинулись к выходу.
- Ты чо, так и поедешь?- уточнил он не очень-то удивляясь Гарику, чьи вьющиеся волосы, высушенные феном, непослушно топорщились в разные стороны, свитер делал его изящнее и зрительно выше. Ну прямо юный Плант. С похмелья.
- А что?- «не понимая» вопроса,уточнил Игорь.
- Тебе свитер мой не нравится?- подыграла ему подруга, устремив лукавый взгляд на Андрея.
- Да ну вас,- отмахнулся тот, улыбаясь.


И люди ушли.
А номер еще держал их настроение, их запахи, их звуки.
Пока не пришла уборщица и, матерясь под нос, не истребила все внесённые особенности. И комната снова опустела, хотя еще была занята. В мучительном ожидании замерла до вечера, чтобы снова наполниться голосами, винным духом и видом не желающей уходить молодости.


Конечно, можно было бы рассказать гораздо короче: встали с бодуна, очухались, кто как мог, и уехали по делам. Но это было бы не интересно.


Оглавление
Входы-Выходы