Задув ему щедрую порцию дыма, Волос отправил брата догонять маму. Организьма несколько раз почти нагонял её, но всякий раз возвращался за дымовой добавкой. В конце концов он настиг матушку у перрона, уже паря по воздуху. Мама решила, что у младшенького тепловой удар и перестала обращать внимания на его идиотический смех и выходки.
Оставшиеся отдыхать быстро накидали в себя пьяни и улеглись спать. Дядя Серж как воин-кочевник лёг спать у костра. Его примеру последовал Майкл, но очень быстро загорелся. Бдящие Патитучка и Мурав потушили его по-пионерски. Разбуженный Волос станцевал средь берёз тарантеллу в поисках устойчивого места для отлива. Потом он пропал и появился лишь под утро весь грязный, с прошлогодними листьями в волосах, словно индеец на...
9.
...на стенах бывшей базы труда и творчества в ликбезе, сданной в аренду сектантам-богохульникам, так и висели гуашевые полотна непризнанного Патитучки. Внизу стояла огромная ванна замысловатой формы для мытья раком, служившая купелью для младенцев и их бестолковых родителей, вступивших в секту. Патитучка и Смит слышали, как из зала для актов доносилась американская бубльгумистая речь, еле разжёвываемая переводчиком. Пользуясь случаем и отсутствием новых хозяев, двое вооружённых жидким хлебом в стеклянных стволах поразились безумному контрасту сочетания библейской утвари и литературы с кроваво черепной тематикой патитучкиной живописи. Смит, как любитель пообниматься, да полапаться на проповедях поинтересовался у несведущего в таких делах Патитучки, освещено ли помещение и купель для крещения. Нахохлив нечёсаный кудрявый хаер, Патитучка ответил, что базу вместе с демисезонными и Волосом давно уже осветил, когда купели и в помине не было. Он исправил упущение, вылив остатки хмельного зелья в ванну. Вайдадон едва не нырнул вслед за несостоявшимся последним глотком из-за неземной любви к алкоголю. Даже при крещении и причащении Смит вставал второй раз в очередь за разбавленным кагором.
Долго никто из демисезонной тусовки не появлялся на базе, пока один пиелсивый мажорный псевдорокер не познакомил Патитучку с лумумбарскими высекателями железяки из струн. Тем нужна была база, хоть за деньги, но срочно и вечером. Их основная половина была происхождением без национальности, рода и племени, и работала строителями разрушенного недоразвитого социализма в отдельно взятой стране. В "пи ел си" регламент был ограничен закрытием на ночь, и, смекнув, Патитучка телефонировал Волосу, объяснив ситуацию.
Услышав, что желающие арендовать упущенное помещение - горячо любимые янки, Майкл быстро разыскал главного завхоза ликбеза по инвентарным номерам утвари и кабинетов. За пачку импортных сигарет и бутылку подсолнечного ликёра он выторговал у неё ключи от базы отдыха и зала для актов на ночь. Волос объявил новоиспечённым знакомым из лумумбария, что завхоз - человек ушлый и хочет за одну репетицию пачку сигарет "Самец", бутылку ликера "Юморетто", пол ящика ханки и пятьдесят гульденов баксами. Те согласились.
По случаю открытия базы и зала, в распахнутые окна и двери слетелись любители позажигать. Смит и Трытюк напомнили о себе и о том, что не дураки в питие сильно газированных алкоголем напитков. Дядя Серж в последнее время вообще редко покидал тусовку надолго. Жоржик, Волос и Патитучка вообще не расставались.
Устроив соревнования по литерболу, под рваные и неровные аккорды интернационального ВИА, тусовка полоумных и соскучившихся по базе заимствовала у сектантов мелкие пластиковые стаканчики размером с напёрстки, переименовав игру в децилбол. Разлив в восемь напёрстков хань, отчаянные спортсмены - бухари засекали время её поглощения.
Быстрей всех залил не столько нутро, сколько всё вокруг него Трытюк, и его за это дисквалифицировали. Первое место поделили Патитучка и Жоржик, уложившись в норматив солдафонского стриптиза горения спички. За это они были премированы той же ханкой.
Напившись до изжоги, заикания и коликов победители наполнили опорожнённый в процессе соцсоревнования пузырь из под хани водой и стали её мирно потягивать. Не поняв подвоха, янки побросали свои инструменты, на которых плохенько играли, не смотря на глубоко пожилой возраст, и, решив доказать, что тоже не неприличным пальцем сделаны, глотнули оставшейся натуральной ханки. Их слабоалкогольная плоть, извергая отвергла пьянь, рисуя ужас и недоразумение в выпученности глаз от неожиданности и крепости напитка. Волос быстренько отнял у них продукт, чтоб зря не переводили, и с криком "Вот как надо", влил в себя остатки, закусил остроумной фразой "янки гоухом", потушил не на шутку разгоревшийся свет и повёл друзей транжирить оставшиеся нетронутыми гульдены, не переведённые пока из баксов в жидкую валюту по...
10.
...по истечении ханки запаслись хлебом в разливе у лабаза имени пятидесяти трёхлетия великого мартобря. Переполненные канистры немного давили на психику прохожих и белых сизарей, томящихся в клетках голубятни, возле которой бросили свои тазовые кости господа отдыхающие, далёкие от Парижа. К тянущемуся запоем похмелью Патитучки, Волоса, Жоржика и Смита присоединился Бундус, а Валерьян Мнимый сбегал за фотоаппаратом в надежде на новые предсказания и рекорды. Книга рекордов Бундуса была переполнена экстремальными от нелепости случаями и казусами. Но, увидев камеру предварительного запечатления, вся братия впала в детство эпохи полового созревания, демонстрируя Мнимому в объектив языки и разные неприличные распальцовки.
Добив плёнку и канистры до основания, а затем решив двинуть за более градусной догонкой, любители хлеба в различных жидких видах, попрощались с Валерьяном и послали его проявляться и печататься в полном виде.
Около высельского субвея они встретили Трытюка и Иксу, перегнавших друг друга и Америку во времена отмены сухого закона. Те сохраняли в изрядно испитых телах инерцию и двигались хаотично, в разных направлениях, умудряясь при этом поддерживать устойчивость "домиком" и одновременно с этим разбегаясь, ссорится.
Завидев сквозь пьяную дымку товарищей по стеклянному оружию, Трытюк окончательно отделался от назойливой неопределённости дальнейших действий Иксы, отправив ту на хату к её родителям с пьяных глаз долой. Поправив прицел в сторону ближайшего киоска, пестрящего разнообразностью градусов и вкусов ассортимента, Трытюк с командным кликом поднял друзей в атаку и растолкал жаждущую алкогольной влаги очередь.
Захватив в плен на глазах у изумлённо-напуганной публики пузырь имбирной и пакет сока на запивку, а на требования продавца хачика заплатить за покупку, Трытюк кулаком разбил вызывающе манящую витрину.
Правоохренительные жандарментские органы внутренних дел не замедлили появиться, как и в любом другом случае защиты черных задов от порабощённого ими местного населения и разгона несанкционированных демонстраций-продаж бабушками товаров и продуктов народного злоупотребления в розницу и мелким оптом.
Четыре канареечных козла скрипнули тормозами в унисон, и дюжина вооружённых до зубов представителей местного менталитета в момент взяла в окружение нарушителей спокойствия коммерческой торговли. Главного виновника погрома скрутили две дюжины не отмытых от народной крови рук и быстро втолкнули в клетку-багажник. Пытавшемуся утихомирить Трытюка Волосу сунули по хребту прикладом свинцовой брызгалки и почти любезно предложили проехаться до ближайшего отделения лимиции. Услышав о том, что Майкла прибирают к жаждущим расправы рукам, Патитучка тоже сдался. Решив, что все арестованы, Жоржик полез в кабину козла, заявив, что без него все показания будут ложно неточными.
Подумав дюжиной голов, связанных одной извилиной, жандарменты отказались от проведения бесплатной экскурсии в местную достопримечательность. Ограничив себя одним буйным, несмотря на наручники, сжимающие волю к свободе, конвоиры стали невольными слушателями самодеятельного артиста неоригинального жанра, обещающего уволить из рядов серых мундирами масс всех своих обидчиков с удалением лишних соплей и звёзд с погон.
В достопримечательном ста шестнадцатыми отделении Трытюк продолжил борьбу с коррупцией за свои права. Отказавшись сидеть в обезьяннике с бомжами и прочими пропойцами, он добился личной камеры, где под предлогом слить закипевшую от возмущения жидкость выкинул в парашу травяные курительные улики, полные медитации. Сделав дело он сразу утих, и, дождавшись смены дежурного по выселкам был выпущен им и послан к...
11.
...к ним. Прихватив с собой партию только что купленного товара, Трытюк решил отметить своё освобождение вместе с Волосом и Патитучкой в доме беспонтовых скитаний.
Почуяв неладное, дом отверг незваных и давно забытых гостей и не открыл закодированную домофоновой мобильной подъездной связью дверь. Но это не смутило троекуров, и они взорвали косяк за косяком кораблик с гуманитарной помощью, и, предавшись небольшому забвению, стали друг друга грузить заумным идиотиотизмом.
Пробитые на смех, они были вдруг потревожены пьяным до состояния устойчивости стула местным лохом и чмошником с именем как фамилия и фамилией как имя. Его по пьяни не обдуманный наезд на лохматость Патитучки и Волоса сперва был воспринят благодушно весело. Но вскоре продолжавший тянуть некорректную линию чморозавр местного масштаба стал отчасти напрягать трио витающих в собственных иллюзиях вольнодумцев. Трытюк предложил перебравшему в очень азартной игре "пьяница" идти в известном направлении.
Нарушитель блаженства нирваны, не внемлющий ультиматуму, перепутал Трытюка с кем-то другим, менее мощным, и поинтересовался почему у него увеличилось хлебало.
Патитучка увидел, как прокуренные в дымке глаза Трытюка налились кровью закипевшего от обиды адреналина, и не успел даже сделать вид предпринятия попытки удержания обиженного от преступления.
Майкл тоже понял всю трагичность и нелепость поступка лоходактеля, и успел изречь лишь короткую гениальностью и тонкостью пословицу-скороговорку:
- Пьяный укуренному не товарищ! - после чего Трытюк поставил самое мощное за всю историю филологии синкопированное двоеточие. Первый удар пришёлся кулаком Трытюка в неблаговоняющий перегаром бубен лохочмошника, а второй на долю секунды позже куполом наглости об асфальт. Если бы у потерпевшего крушение безбашенного крана были хоть какие-нибудь мозговые сбережения, они однозначно и непременно излились бы на тротуар в сотрясении. Но копилка мудрости была пуста, и вырубившийся остаток пьяного сознания рухнул, словно в индусском боевике, став недвижимостью.
Не ожидавший такого переворота тела и поворота дел, Трытюк в момент вернулся к реальной действительности жизни, и стал поднимать, шлёпая по морде лица жертву собственной глупости и бестактности.
- Нет, он не умер, - обнадёживающе безнадёжно твердил про себя, но в слух Трытюк, словно перед ним бездыханно и бессознательно возлежал главный герой нового, никем не виденного боевика, убитый в середине фильма.
Временно обесточенное от трезвости хоть какого-нибудь сознания тело усадили на лавочку. Подложив под откинутую на спинку макитрию ломтик асфальта, отколотого при падении чморолоха, как однородный, по сути и наличию интеллекта материал, криминальное трио покинуло место преступления.
О случившемся почти никому не рассказывали. Но вскоре по выселкам поползли слухи о том, что недавно потерпевший заметно поумнел, стал реже напиваться, боясь в очередной раз потерять сознание, но окончательно запутался в собственном имени-фамилии.
Трытюка всё чаще можно было видеть на собственной лоджии, покуривающего умные сигаретки, вошедшие в его повседневный рацион. Его стало постоянно пробивать на бычку, и его потенциальные оппоненты старались не спорить, дабы не получить в грызло.
Волос нашёл новый источник наживы в большой луже, куда сливался в различном ассортименте товар и покупатель со всего ещё недавно многонационального государства, дошедшего от перестройки и перестрелки к перекличке и перекупке низкокачественной продукции у...
12.
...у него в заднем кармане брюк в виде котлеты. Товар из натурального кожзаменителя и из шкур отдыхающих на пляжах Османской империи ушёл в момент оптом и в розницу, превратившись в более твёрдую и легко конвертируемую бумажную валюту. Она грела своей хрустящей сущностью Волосу душу, печень и зад.
Вокруг писсуаров и их фаянсовых братьев более крупного калибра был ажиотаж. Народ напился хлеба и наелся чебуреков с гречневой кашей да кошатиной, а также собачьих сосисок кшиштово-бзденского производства с грошовыми добавками обесцененной бумаги из собственной валюты - пенёнзов.
Выйдя из сортира южного типа, Майкл понял, что облегчился не только на указанные продукты барыжного питания, но и на всю сегодняшнюю выручку. В кармане на заднице, одиноко и помято любовался на мир несовершеннолетним портретом хозяина аусвайс Волоса. Котлета денег исчезла либо в очке, либо в шаловливых руках жаждущей облегчения очереди.
- Вот и сходил на Иру Майданову, - подумал Майкл и помчался на стрелку с Патитучкой, в глубине пропойной души надеясь на чудо. Но чуда не произошло. Карманы Патитучки были изрядно пусты. Выслушав полный драматургии рассказ друга, Патитучка вспомнил, что в "пи ел си" хранится зряплата недавно сокращённого штата коллег. Находясь в цейтноте, они прыгнули в проходивший мимо омнибус, и, не доехав остановки, обломались. Ключ от "пи ел си", где деньги лежат, не висел ни на общей связке, ни на шнурке от шеи некогда первоклашки.
- Ира Майданова - любовь всей жизни Патитучки и немного Волоса, давала второй, завершительный концерт. Уже позже, узнав о том, что таких же неудачников и опоздавших пускали на грандиозное шоу с монстрами, огнём и орудиями инквизиции бесплатно, они дружно покусали друг другу локти и головы, чуть не выев местами плешь.
Денежная мзда появилась вместе с дядей Сержем, но позже, и была потрачена на напитки.
- Гуд, - одобрил Серж изобилие товара инородного потребления, радующее все его четыре застеклённых повседневным пьянством глаза.
- Зер гуд, - поправила его фрау-продавщица, напудренная и размалёванная тушью бровей и ресниц под свастику, и, выбив дробью фашистского марша чек, потребовала денег без сдачи.
Затарившись ханкой и хлебом в разных физических и химических состояниях, убитые горем непопадания на шоу друзья, решили залить его всей жидкостной плотностью. Встретив по дороге в дворик с вистовым столом у дома Волоса Гусыльку, они пригласили даму на раут.
Наливая ханку в пол-литровую кружку для хлеба, они заедали им же белым и светлым, твёрдым и жидким. Скорое потребление жидкостей быстро открыло заседающим краны.
- Ребя, айда в тубзик, - произнёс дядя Серж свою коронно дежурную фразу и разделил близлежащий от постоянного полива куст на "М" и "Ж". Наглый Волос, способный на глаз отличить девичий кал от детского, стал подслушивать за журчанием Гусыльки, и сделал вывод, что она снова стала девственницей.
