Было чудесное майское утро, одно из тех, которыми славится предлетний месяц. Оно благоухало травами, искрилось росой и звенело птичьими трелями. Просыпающееся Солнце уже начало причесывать тонкими робкими лучами Древний Лес, а молоденький и от того шаловливый весенний Ветер — трепать его зеленые кудри.
Мудрые деревья, всегда знавшие все обо всем, уже почувствовали приход того грандиозного события, о котором пока еще никто больше не знал, и уже старательно наряжались в молодую ароматную листву, распускали бутоны, заказывали причудливые кружева паутины, взволнованно перешептываясь между собой.
- Вы слышали? Вы слышали, что сегодня произойдет?
- А что сегодня произойдет?
- Как?! Вы не слышали?!
- Ах, да! Не может быть!
- Вот удивительно!
- Тише, тише!! Она уже идет!!
- А когда, когда же это случится?
- Да тише вы! Она еще ничего не знает!
- Вот! Вот, она идет! Всем тихо! А то она обо всем догадается!
На поляну выскочила дриада. Ее воздушное одеяние было сиреневым (ее любимого цвета), на серебряной шапочке переливались искрами бриллианты, такие могут делать только эльфы — не граненые, а круглые, излучающие заключенный в них лунный или солнечный свет, похожие на росинки в уголках листьев. В золотистые волосы над остренькими ушками дриады были вплетены гроздья сирени — махровые цветы источали густой аромат, наполняя им поляну — волшебство дриады позволяло им цвести даже вдали от родных ветвей. Дриаду звали Анимиэль Галадвен.
Она пробежалась между деревьев, ласково касаясь каждого в утреннем приветствии и прислушиваясь к течению сока под их корой (тем пришлось очень постараться, чтобы ни малейшим звуком не выдать новости, которую они обсуждали с самого рассвета).
С одного из цветов сорвалась большая бабочка и радостно замахала перламутровыми крыльями перед лицом дриады. Анимиэль Галадвен с улыбкой подставила ей палец, и та села, грациозно сложив крылья.
- Что нового? — спросила дриада. Лес напряженно замер, затаив дыхание, но уже через секунду облегченно вздохнул, гулко зашелестев листвой — ничего Действительно Нового бабочка не знала.
Анимиэль Галадвен ласково погладила бабочку пальцем по головке и слегка подула ей на крылья, та встрепенулась, но не улетела, а лишь перепорхнула на шапочку дриады.
- Как хочешь, сиди там.
Дриада посмотрела на пробивающиеся сквозь листву солнечные лучи и в порыве внезапной радости начала кружиться по поляне, исполняя легкий летящий танец.
Наконец она сделала последний изящный жест рукой и улеглась на мягкой изумрудной траве под старой, помнящей многие зимы Липой. Деревья довольно переглянулись — все шло по заранее намеченному ими плану: Липа была известной всему Лесу болтушкой и могла заговорить кого угодно. А поскольку именно на этой поляне должно было произойти то самое Грандиозное Событие, дриаду необходимо было задержать, и с этим заданием могла справиться только Липа.
Все эти тихие мысли в мгновение ока пронеслись в шелестящей листве, но дриада все же что-то почувствовала и подозрительно вскинула бровь, в ее серо-голубых глазах читалась озадаченность. Анимиэль Галадвен прислушалась, но, не услышав ничего больше, беззаботно махнула рукой и с удовольствием погрузилась в разговор со старым деревом…
А в это самое время на другом конце Леса…
Нимладор распрощался с друзьями, с которыми они всю долгую майскую ночь веселились вокруг огромного костра, устремлявшего языки пламени к россыпи звезд. Золотое вино было выпито, новости рассказаны, и алеющая полоска зари говорила о том, что пора бы отправляться домой.
Эльф тряхнул темными кудрями, вдохнул поглубже пряный воздух прохладного еще утра и бодро зашагал среди деревьев, радостно горланя песни — такое уж у него было бесшабашно-удалое настроение.
Обычно эльфы поют, но сегодняшний день казался каким-то особенным, да и деревья, знавшие все на свете, уже заразили Нимладора своим волнением, и, чтобы не начать какую-нибудь бузу, песни пришлось именно горланить.
От дивного эльфийского голоса смолкали птицы, те звери, что только недавно легли спать, вскакивали, стукаясь головами о потолки своих нор, те, что уже давно проснулись, от неожиданности приседали за тем делом, которым сейчас были заняты, а прочая мелкая мелюзга разбегалась во все стороны, сея вокруг панику.
Лес старательно шумел листвой, пытаясь до поры до времени заглушить производимый эльфом шум, но вскоре слова песен достигли уха дриады.
- Это что еще за безобразие!? — Анимиэль Галадвен резво вскочила и, уперев руки в боки, начала пристально вглядываться в густые зеленые заросли, пытаясь разобраться, кто же нарушил лесной покой.
Наконец на поляне появился Нимладор, он уже начал петь очередной куплет одной из своих излюбленных хулиганских песенок, как слова вдруг сами собой застряли у него в горле, рот забыл закрыться, а ноги вросли в землю. То маленькое сиреневое чудо, которое предстало взору эльфа, легким порывом сдуло хмельное марево, остановило время и свернуло огромный мир до размеров маленькой поляны в самом сердце Древнего Леса…
Сиреневое маленькое чудо по имени Анимиэль Галадвен было весьма недовольно: лесная суета достигла своего апогея и уже непрошеная вваливалась на поляну. Для эльфа, распевающего песни в состоянии “навеселе”, дриадой уже были заготовлены соответствующие выражения, обороты и эпитеты, долженствующие олицетворять собой образ певца и передавать истинное отношение окружающего мира к его дивному исполнению. Но при его появлении, вместо того, чтобы произнести приветственную речь, дриада почему-то вздрогнула и, испуганно затрепетав ресницами, отвела глаза.
Когда их взгляды встретились, они не произнесли ни слова — в этом не было необходимости, ведь они и так уже знали, что произошло…
А Мудрые деревья, которые всегда знали все обо всем, тихо шелестели над ними и пели свои самые красивые и сладкие майские песни…
